Перейти к содержанию

Новый лик терроризма


hipostasy

Рекомендуемые сообщения

Новый лик терроризма

Поскольку международный терроризм объявлен ныне одной из главных угроз и вызовов человеческой цивилизации в начале XXI века, представляется необходимым подробнее рассмотреть этот феномен.

 

Еще в 70-е годы аналитики ЦРУ США пришли к выводу о неминуемой активизации в последней четверти ХХ века этно-национальных и даже националистических движений в различных странах и регионах мира.

 

Это обстоятельство позволило ввести не только в политологический, но и публицистический оборот термин "эра национальных революций".

 

Другой долгосрочный прогноз американских аналитиков касался уже ХХI века, начало которого они определили как "ренесанс религиозного сознания", в отличие от "ренесанса этно-национального сознания", свидетелями чего мы являемся последние 15 - 20 лет.

 

Подобные расчеты, казалось бы, можно было и не принимать во внимание, как с ними поступило бывшее советское руководство, если бы они не указывали на некоторые современные особенности развития планетарной цивилизации.

 

Можно напомнить и о том, что еще в начале 90-х годов американцы М.Сетрон и О.Девис получили от Пентагона задание провести исследование на тему "Терроризм 2000 года: будущее лицо терроризма". По его результатам был сделан вывод о том, что "завтрашние террористы будут вдохновляться не политической идеологией, а яростной этнической и религиозной ненавистью".

 

Уместно напомнить в этой связи и выводы С.Хантингтона, пророчествовавшего о грядущем веке как эре "конфликта цивилизаций", причем "мировые цивилизации" определялись им на основе преобладающих культурно-религиозных (конфессиональных) воззрений. Отметим также, что Хантингтон поместил Россию на стыке исламской и западноевропейской цивилизаций, отведя ей роль поля боя в схватке за будущее мира.

 

Конечно, в очередной раз можно было бы отмахнуться от зарубежных прогнозов-предостережений, если бы не некоторые факты, которые, на наш взгляд, заставляют серьезно задуматься о судьбе России.

 

Прежде всего следует подчеркнуть, что в 1998г. в Пакистане представителями радикально-исламистских кругов ряда стран Азии и Африки - Королевства Саудовской Аравии, Пакистана, Египта, Судана, Афганистана и других) был учрежден политический союз под названием "Мировой фронт джихада"(МФД, другое его название в печати - "Мировой фронт священной войны против иудеев и крестоносцев"), полем деятельности которого уже стали многие государства мира, включая США, Филиппины, Палестину, Израиль, Косово, Ирак, а также Россию и другие государства СНГ.

 

При этом речь идет не об официальном союзе государств, а именно об объединении и организационном взаимодействии ряда религиозных и политических организаций перечисленных государств. Причем некоторые участники этого "фронта" находятся в своих странах вне закона.

 

"Духовным" лидером МФД стал известный миллиардер и объявленный ЦРУ "террористом номер 1 современности" Усама бин Ладен, в прошлом сотрудничавший с США и Великобританией в борьбе с "советской оккупацией Афганистана".

 

События августа 1999 г. в Дагестане и августа 1999 - 2000 годов на юге Киргизии и в Узбекистане, связанные с вторжением банд исламистов, а также серия известных террористических акций в Буйнакске, Москве и Волгодонске, - это реальный результат деятельности МФД и его эмиссаров, поддерживавших также как боевиков "Армии освобождения Косова" в Сербии, так и чеченских "полевых командиров" в России.

 

При этом МФД имеет вполне определенные политические и геополитические цели и задачи, достижение которых прикрывается ваххабизмом (политизированным течением в исламе).

 

Геополитической целью МФД является расширение сферы господства "подлинного ислама", что вполне вписывается в упоминавшуюся концепцию С.Хантингтона, и, в частности, образование теократического исламского государства на территории Турции, Палестины, Ирака, Ирана, Чечни, Дагестана, Азербайджана, ряда республик Поволжья, Туркмении, Таджикистана, Киргизии и даже Китая, а также создание зависимых от него анклавов в других частях света - на Филиппинах, в Кашмире, Косово, ряде регионов Африки.

 

В принципе идея эта не нова, высказывалась еще в XIX веке и встречала определенное понимание и даже поддержку со стороны некоторых государств, в частности гитлеровской Германии в годы Второй мировой войны. Понятно, что реализация этой цели представляет реальную угрозу как безопасности многих государств мира, так и современным международным отношениям.

 

Однако за этой религиозно-пропагандистской завесой скрывается вполне реальный экономический и политический интерес - установление контроля над регионами, богатыми углеводородными энергоносителями, которые являются становым хребтом глобальной экономики ХХI века.

 

Такой контроль призван изменить направление мировых финансовых потоков, поставить их на службу руководства МФД.

 

На наш взгляд, подобный геополитический проект является своеобразным ответом мировой периферии на известную концепцию "золотого миллиарда", откровенно пропагандирующую неизбежное отставание в социокультурном развитии остальной части, а это 11/12 населения планеты.

 

В определенном смысле замыслы МФД являются "колониализмом наоборот", когда контролирующая нефтегазовые регионы монополия диктует свои условия остальному миру.

 

Таким образом начинает складываться новая двуполюсная конфигурация мира по оси "юг - север", изначально конфронтационная и чреватая многими новыми конфликтами.

 

Вот для обеспечения этой глобальной конфронтации, в том числе с применением террористических методов и средств, и нужна идеология "священной войны" под религиозным знаменем.

 

Следует отметить, что МФД располагает значительными материальными и финансовыми ресурсами, опорными базами - одной из них еще задолго до сентября 1999 г. стала Чечня,- разветвленной системой организаций, предприятий, доверенных лиц в десятках государств на всех континентах, подготовленными кадрами "моджахедов"("воинов ислама"), насчитывающих до 15 - 20 тысяч боевиков, прошедших подготовку в спецлагерях "Аль-Каиды". Последняя же является, по нашему мнению, исполнительным органом "Международного фронта джихада".

 

Политико-психологические установки "подлинных моджахедов" раскрывают слова одного из арестованных боевиков: "Я - воин ислама, и мой долг - приходить на помощь братьям-мусульманам, где бы они в ней ни нуждались".

 

В то же время, еще раз повторимся, что "радикальный ислам", "ваххабизм" - лишь одно из течений современного ислама, являющегося одной из наиболее многочисленной мировых религий.

 

Причем десятки тысяч "моджахедов" прошли подготовку в специальных учебных лагерях не только по тактике совершения терактов и диверсий, но и по тактике ведения иррегулярной ("повстанческой") войны.

 

Для них характерно пренебрежение к жизням как "неверных", так и к жизням случайных жертв из числа мусульман. Ибо их душам, как жертвам "священной войны", также уготовано попасть в рай.

 

Таким образом, религиозно-пропагандистская обработка является своеобразным методом нейролингвистического программирования (НЛП) потенциальных террористов.

 

Подпитывающая МФД и его операции международная торговля опиатами и героином также является оружием в борьбе против "греховного западного мира".

 

Торговля наркотиками помимо предоставления материальных ресурсов сокращает человеческий потенциал противоборствующей стороны, коррумпирует и разлагает чиновничество, порождает серьезные внутренние социальные проблемы.

 

С момента завершения первой фазы международной контртеррористической операции в Афганистане в декабре 2001г. объем наркотрафика из этой страны, направляемого в Россию и другие страны СНГ, вырос как минимум вдвое, а его конечная цена в Европе по сравнению с первоначальной в Кабуле возрастает примерно в тысячу раз.

 

Вторжение "моджахедов" в Дагестан в августе 1999 г. явилось лишь одной из региональных операций МФД, призванной стать своеобразным "полигоном" для обкатки его тактики иррегулярных войн.

 

Заявившая о себе в ходе ее проведенеия так называемая "Армия освобождения Дагестана", похоже, была намерена повторить пример "Армии освобождения Косова"(АОК), ставшей в результате успешных боевых действий признанным субъектом международных отношений.

 

И поражение в этой агрессии привело к развязыванию террористической войны против России, равно как и некоторых других стран СНГ.

 

В этой связи условно именуемый террологами "исламский терроризм" стал реальностью ХХI века, и, похоже, несмотря на весьма вероятные совместные меры многих государств по противодействию ему, останется главным фактором дестабилизации международной безопасности еще по меньшей мере, на ближайшие 5 - 6 лет.

 

Приведенные рассуждения касались пока что общепланетарного масштаба проблемы терроризма, но она имеет и конкретное актуальное значение для России, ставшей одним из объектов атак международного терроризма в лице исламистских незаконных вооруженных формирований (НВФ), действующих на территории Чечни.

 

И хотя в настоящее время понятие "чеченского терроризма" не является широко признанным, на наш взгляд, он представляет собой именно такую подвидовую категорию современного терроризма, которая обладает рядом отличительных характеристик, касающихся как особенностей его субъекта, так и организационных и тактико-стратегических особенностей.

 

Впервые термин "чеченский терроризм" прозвучал еще на Координационном совещании руководителей правоохранительных органов России 7 августа 1996 г.

 

Употребляя в термине "чеченский" терроризм кавычки для обозначения рассматриваемого явления, мы тем самым подчеркиваем, что имеется в виду не его этно-национальная, а политико-организационная и тактическая характеристики.

 

 

 

Специфика того или иного вида терроризма определяется содержанием вдохновляющей его идейно-политической доктрины, целями, тактикой, а также особенностями его субъекта как на личностно-персонифицированном уровне исполнителей, так и на более высоком социально-обобщающем уровне.

 

В этой связи, учитывая наличие подобной специфичности и мотивированности многочисленных террористических актов 1995 - 1996 и 1999 - 2004 годов, выделение подвидовой категории "чеченского" терроризма представляется в настоящее время достаточно обоснованным.

 

"Чеченский" терроризм является, на наш взгляд, локально-региональным ответвлением исламско-фундаменталистского терроризма, который после образования в апреле 1998 г. в Пакистане "Мирового фронта джихада" также стал феноменом современной политической жизни и международных отношений. О чем свидетельствуют как события сентября 2001г. в Вашингтоне и Нью-Йорке, так и последующие "контртеррористические" международные операции в Афганистане и Ираке.

 

Как "чеченский", так и исламско-фундаменталистский терроризм имеет свою идеологическую платформу. Причем у первого из них она несколько модифицирована применительно как к конкретным регионально-политическим условиям, так и к политическим целям руководства "Республики Ичкерия" и влиятельных "полевых командиров", некоторые из которых (Ш.Басаев, А.Закаев и другие) стали политическими персонажами мирового уровня.

 

Для ичкерийских экстремистов - это контроль над экспортом азербайджанской и центральноазиатской нефти и газа, доминирование в Северо-кавказском регионе, расширение влияния ваххабизма и МФД в Средней Азии с ичкерийского плацдарма, участие в реализации планов образования "единого исламского государства".

 

Эти геополитические цели маскируются "исполнением воли Аллаха" под идеологическим прикрытием ваххабизма.

 

Специфическая субъектность "чеченского" терроризма определяется особенностями социально-политической обстановки Северо-кавказского региона. Причем она проявляется как на политико-организационном, так и на личностно-персональном уровнях.

 

Одной из особенностей "чеченского" терроризма является наличие, с одной стороны, многочисленных политико-пропагандистских заявлений руководителей непризнанной "республики Ичкерии" о готовности вести "священную войну против "неверных", не признавая "никаких пределов", и открытые угрозы в адрес гражданского населения России и, с другой стороны, непризнание своей ответственности за эскалацию преступных действий.

 

К политико-организационным особенностям "чеченского" терроризма, на наш взгляд, можно также отнести наличие:

 

- разветвленной инфраструктуры высокомобильных и боеспособных военизированных формирований, насчитывавших к весне 2004г. до 2000 подготовленных "моджахедов" (до 600 из которых составляли граждане иностранных государств) и обеспеченных самыми современными видами оружия и средствами связи, включая спутниковую связь;

 

- значительных материально-финансовых средств, поступающих из зарубежных источников;

 

- учебных центров военно-диверсионной подготовки, финансируемых МФД и его лидером У. бин Ладеном, обучение в которых проходили граждане многих государств, в том числе и наемники из немусульманских стран;

 

- тесных связей с зарубежными радикальными фундаменталистскими организациями;

 

- связей с чеченскими и северокавказскими диаспорами (общинами), а также этническими организованными преступными группами как во многих областях России, так и в других государствах мира. Это обстоятельство обеспечивает как определенную материальную и социально-политическую поддержку экстремистским и сепаратистским притязаниям руководства непризнанной "Ичкерии", так и возможность создания баз и опорных пунктов за рубежом;

 

- возможность использования иностранных наемников как из арабо-мусульманских стран, так и из государств СНГ и Европы.

 

Следует подчеркнуть, что, по нашему мнению, многолетняя безнаказанная деятельность (особенно в 1996 - 1998гг.) на территории Чечни неподконтрольных федеральным властям полулегальных экстремистски-террористических группировок, причастных ко многим преступлениям, в том числе и международного терроризма, вполне могла привести к выдвижению в адрес России обвинений в "поддержке международного терроризма" со всеми вытекающими отсюда последствиями.

 

К числу социально-психологических особенностей совокупного социального субъекта "чеченского" терроризма можно отнести:

 

- отсутствие языкового и социокультурного барьера в межличностном общении, что обусловливает легкость установления необходимых контактов, в том числе и за счет подкупа и коррумпирования отдельных должностных лиц;

 

- наличие практически беспрепятственной возможности перемещения по территории России и других стран СНГ;

 

- возможность установления и развития контактов на основе панисламизма.

 

Политико-стратегическая связь "чеченского" терроризма с МФД и другими зарубежными радикальными исламскими организациями делает его потенциально жизнеспособным на протяжении нескольких ближайших лет.

 

При этом следует напомнить, что зарубежный опыт показывает, что при наличии сложившегося и сплоченного, даже гораздо более малочисленного субъекта террористических действий, такого как, например, баскская ЭТА, североирландская ИРА или итальянские "Красные бригады", органам безопасности и силам поддержания правопорядка требуется не менее 3 - 7 лет для его ликвидации или нанесения по нему существенных ударов, значительно снижающих его активность.

 

Причем ЭТА, ИРА, так же как и западногерманская РАФ, заявившие в 1998 г. о прекращении своей террористической деятельности, так и не были окончательно разгромлены правоохранительными органами стран, в которых они действовали.

 

На наш взгляд, указанные выше характерные черты "чеченского" терроризма позволяют говорить о появлении на территории Российской Федерации еще в 1996 - 1999 годы специфического террористического субъекта, противодействие которому и стало одним из основных направлений деятельности российских органов безопасности.

 

Проводившаяся с августа 1999г. по настоящее время контртеррористическая операция по уничтожению НВФ чеченских "моджахедов", обусловленная попыткой силового отторжения части суверенной территории России в лице одного из ее субъектов - Республики Дагестан, позволила разгромить часть их сил и значительно ослабить их влияние в регионе. Однако она вряд ли позволит в ближайшее время полностью уничтожить сложившийся субъект террористических действий, который, по-видимому, сможет перейти на нелегальное положение на территории Чечни или других государств.

 

При этом возможна активизация на территории России и других стран СНГ боевиков МФД, с привлечением наемников из-за рубежа, а также скрывшихся чеченских "моджахедов".

 

Новым тактическим моментом стал переход чеченских боевиков с 2000г. к тактике "жертвенного" (самоубийственного) терроризма с применением мощных взрывных устройств, которая десятки лет использовалась фундаменталистскими боевиками в разных странах (Ливан, Израиль, Пакистан, Индия и других).

 

По сути дела, борьба с "чеченским" терроризмом, особенно после сентября 2001г., стала трансформироваться в противодействие мировому исламскому экстремистско-террористическому течению (в лице МФД, "Аль-Каиды" и десятков других подобных организаций), следствием чего стали некоторые акции правительств Великобритании и Королевства Саудовская Аравия в 2002 - 2003 годах по ограничению поддержки мусульманскими общинами этих государств чеченских НВФ.

 

Однако нельзя не указать на проявление некоторыми правительствами и зарубежными организациями "двойных стандартов" в отношении деятельности вооруженных чеченских сепаратистов. Что стало особенно очевидно весной 2004г.[1].

 

До сведения подобных "критиков" следует, во-первых, довести, что руководство непризнанной "республики Ичкерия", с "президентом" которой А.Масхадовым они предлагают нам открыть переговоры, совершило 6 августа 1999г. акт прямой агрессии против России. Впрочем, забывают об этом и многие наши "правозащитники".

 

"Судьям" России напомним также лишь тот факт, что в 2003 г. в нашей стране было совершено 651 преступление террористического характера, тогда как в странах Евросоюза также совершается около 100 подобных преступлений. Но за пятилетие!

 

И российкая правоприменительная практика должна оцениваться в этой связи исходя из конкретной криминальной ситуации в стране, а не из сравнения с гораздо более благоприятной ситуацией в странах Евросоюза. Тем более, что они сами подают подобный пример, явно закрывая по понятным причинам глаза на очень многие вопросы, связанные с антитеррористической практикой как Израиля, так и США.

 

Сошлемся и на тот факт, что в своем выступлении на 2-й международной конференции "Мировое сообщество против глобализации преступности и терроризма"(20 - 21 января 2004г., г.Москва) бывший министр обороны Израиля, а ныне депутат кнессета Биньямин Бен-Элизер подчеркивал, что одними военно-силовыми методами проблему борьбы с терроризмом не решить, что, по-видимому, может свидетельствовать и об изменении подхода к этой проблеме израильского истеблишмента в целом.

 

В этой связи Бен-Элизер предлагал предпринимать последовательные усилия для достижения тактических успехов в решении задач противодействия террористической угрозе. Он отмечал необходимость ликвидации как "двойных стандартов" в подходе к борьбе с терроризмом, так и прекращения поддержки: моральной, политической, материальной организаторов террора, прославления террористов- самоубийц("шахидов").

 

Что касается содержания стратегии борьбы с терроризмом, то я согласен с мнением по этому вопросу директора российского Центра исследований социального экстремизма И.В.Залысина[2], который полагает, что для "победы" над терроризмом прежде всего необходимо решить те реальные социальные проблемы, болезненной реакцией на которые и является терроризм. Какими бы маргинальными ни были сознание и поведение террористов, они в противном случае будут встречать сочувствие у определенной части населения, сталкивающейся с аналогичными проблемами".

 

При этом действия властей, связанные с ликвидацией источников социальных конфликтов, ни при каких условиях не должны выглядеть как уступка террористам. Общество должно рассматривать их как результат целенаправленной, долговременной политики государства, не связанной прямо с каким-либо террористическим актом.

 

Поэтому, ведя борьбу с терроризмом, власти должны ясно и недвусмысленно показать, где возможен компромисс при решении проблем, вызвавших тот или иной социальный конфликт, а где - никогда.

 

При этом правительству следует активно сотрудничать с умеренными группировками оппозиции, предлагать им разнообразные компромиссы (например, в случае межэтнических конфликтов любую форму политической самостоятельности в рамках единого федеративного государства), с тем чтобы противопоставить их террористам, предотвратить или разрушить союз между ними

 

Что же касается непосредственно террористов, то по отношению к ним требуется жесткая силовая позиция. Единственное, о чем можно говорить с ними, - так это об их разоружении и сдаче властям.

 

В то же время, чтобы быть эффективным, использование насилия против террористов должно быть подчинено принципам правомерности, логичности и последовательности.

 

Любые крайности, резкие переходы от жестоких репрессий к мягкой, либеральной политике и обратно, как правило, лишь ослабляют политический режим. Колебания, отсутствие логики в действиях властей вызывают непонимание и неприятие в обществе. Непринятие мер против лиц, подрывающих стабильность режима, создает ощущение безнаказанности у преступников и беззащитности у их жертв. С другой стороны, чрезмерные репрессии, особенно против невиновных лиц, вызывают отчуждение граждан от поддержки властей.

 

Практика показывает, что только легитимное, то есть рассматриваемое как законное, оправданное в глазах общества применение силы может быть эффективным в борьбе с терроризмом. Если же общественное мнение не только не понимает, зачем против террористов применяется насилие, но и сочувствует им, трудно достичь победы в борьбе с терроризмом. Поэтому властям необходимо убедительно доказать обоснованность использования силы против террористов, раскрыть опасность и бесчеловечную сущность терроризма, дегероизировать тех, кто его практикует.

 

Нельзя также не отметить, что в целом достижения антитеррористической деятельности в России находятся на уровне среднемировых показателей, хотя нельзя забывать и о том, что за ними стоят судьба, да и сама жизнь тысяч наших сограждан. Так, только в первом квартале 2004г. правоохранительными органами в Чечне были обезврежены 145 боевиков НВФ и еще 60 из них сдали оружие.

 

Следует также согласиться с тем, что в этой борьбе важно как добиваться тактических успехов, так и стремиться к последовательному снижению числа и масштабов террористических проявлений, числа их жертв, хотя не следует забывать и того, что терроризм, как феномен человеческой цивилизации, ведет свою историю с добиблейских времен.

 

Указанные обстоятельства, на наш взгляд, диктуют настоятельную необходимость скорейшей выработки и реализации стратегии противодействия исламскому фундаменталистскому экстремизму и терроризму как на международном уровне, так и в рамках сотрудничества государств - участников СНГ.

 

Каковы же возможные пути противодействия этой угрозе, явственно преобретающей облик "войны цивилизаций", в свое время предсказанной американским профессором Сэмуэлем Хантингтоном?

 

Один из них, на наш взгляд, наиболее рациональный и эффективный, был еще в 1997 г. намечен ООН и ЮНЕСКО и получил название проекта "Формирование культуры мира".

 

При этом под культурой мира понималось воспитание у населения всех государств таких норм и форм поведения, которые уважают право на жизнь, достоинство и права человека, отрицают насилие во всех его формах и содействуют принципам мира, справедливости, солидарности, терпимости и понимания между индивидами, группами и государствами.

 

Государствам мира в соответствии с планами ООН и ЮНЕСКО предлагалось стимулировать образование молодежи и взрослых:

 

- в духе культуры мира, прав человека, терпимости и межнационального взаимопонимания;

 

- в духе защиты и уважения всех прав человека без какого-либо исключения и дискриминации;

 

- продвижения принципов демократии на всех уровнях развития общества;

 

- активизировать борьбу с бедностью, за прогресс и процветание для всех;

 

- способствовать предоставлению каждому гражданину качества жизни, соответствующего человеческому достоинству.

 

Генеральная Ассамблея ООН на своей юбилейной, 50-й сессии 20 ноября 1998 года поддержала резолюцию о провозглашении 2000 года Международным годом культуры мира и утвердила пятилетнюю Программу воспитания культуры мира.

 

Однако, как показала история, современная планетарная цивилизация еще весьма далека от подлинной реализации на практике философии и политики культуры мира.

 

(Из книги: Хлобустов О.М. Госбезопасность России от Александра I до Путина. М., 2007 )

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Заархивировано

Эта тема находится в архиве и закрыта для дальнейших ответов.

×
×
  • Создать...